Лилия Овчарова: Налоги на второе жилье приведут к снижению спроса на ипотеку
На чем россияне будут экономить, а на чем нет, как государство попытается наложить руку на сбережения населения и почему жесткое воспитание детей в Европе помогает экономическому росту – рассказывает директор НИСП Лилия Овчарова.
В этом году зарплаты большинства россиян сократятся – впервые за последние пять лет. Инфляция каждый месяц отъедает от заработков все больше, а подкошенные экономическим спадом предприятия не могут компенсировать работникам эти потери. Для молодого и пока еще голодного российского общества потребления это означает страшное: потреблять теперь придется меньше. Из-за обвала рубля на треть с начала года импорт дорожает еще быстрее основной инфляции. Кредиты, которые еще недавно лились как из бездны, вмиг подорожали из-за санкций.
Люди уже начали экономить на поездках за границу, походах в кафе и на концерты – знает директор Независимого института социальной политики, профессор ВШЭ Лилия Овчарова. Продавцы еды кризиса не почувствуют, зато он ударит по самому больному – только-только воспрянувшей ипотеке. Slon попросил Овчарову объяснить, как изменятся траты потребителей с разным уровнем дохода, когда они недосчитаются в карманах привычных сумм.
Пир во время инфляции
При стагнации экономики и снижении реальных доходов у разных слоев населения меняется потребительское поведение по-разному. Но есть и общая закономерность: при падении реальных доходов будет расти доля расходов населения на потребление в ущерб инвестиционным расходам. Эта тенденция усиливается на фоне высокой инфляции.
За счет чего будут сокращать расходы? На оплате ЖКУ почти невозможно, поэтому доля этих расходов будет расти так же, как расходы на еду. Как правило, население старается сохранить достигнутый уровень качества питания. Например, в 1990-е годы, когда реальные доходы снизились практически в два раза, доля расходов на питание выросла с 36% до 50%. (В тучные 2000-е она снизилась до 30%, в 2008–2009 годах поднялась до 34%, а сейчас на уровне 31%. В развитых странах она колеблется в пределах 6–15%.) Следующая по неприкосновенности статья – расходы на одежду. Товары длительного пользования где-то в середине по приоритетам. А сокращаться будут в первую очередь расходы на поездки (мы об этом говорили еще год назад, и это произошло), на кафе и рестораны, развлечения и досуг (кино, театры, концерты).
Может ли население (сектор домашних хозяйств) стать драйвером развития в условиях низких темпов экономического роста? Может, даже на фоне снижения реальной заработной платы – за счет роста потребительского кредитования. Чтобы взглянуть в перспективу развития кредитования, нужно попытаться дифференцировать всплески спроса на этом рынке – понять, какие слои общества с какой мотивацией стояли за каждым из них.
Сейчас в России жизнь в кредит еще не получила нужного развития, и насыщение еще не наступило, несмотря на то что часть аналитиков заявляют о закредитованности населения. Такое ощущение возникает за счет закредитованности низкодоходного сегмента сектора домашних хозяйств, которые берут кредиты всегда, когда их дают, и не сильно задумываются о возможности их возврата. Свое рискованное поведение они мотивируют тем, что взять с них нечего. Существующие кредитные продукты для физических лиц в большей степени ориентированы как раз на такие низкодоходные слои населения.
Я категорически против того, чтобы предпринимать здесь какие-то социальные меры для помощи в выплате кредитов закредитованным низкодоходным слоям населения. Это риски банков, и они должны разобраться с ними за счет собственных ресурсов, в том числе и за счет прибыли, которую получили на программах потребительского кредитования. Людей с низкими доходами, склонных к высокорисковому поведению, может остановить только невозможность получить кредит.
Тренд снижения реальной заработной платы в конечном итоге максимально коснется низкооплачиваемых слоев населения. Учитывая, что они уже закредитованы, можно предположить, что в данном сегменте следует ожидать более масштабного, чем снижение реальной заработной платы, падения потребления.
И главный приз – автомобиль
Среднедоходные и высокообразованные слои населения откликаются только на привлекательные кредитные продукты. В этом году был всплеск на рынке ипотечного кредитования, обусловленный тем, что покупка жилья – это единственный надежный инструмент инвестиций среднего класса. Среди ипотечных квартир очень высока доля инвестиционных, то есть вторых квартир.
Второй всплеск – это автокредиты. Конкуренция среди автопроизводителей высока, и кредит – это способ создать более выгодные условия для потребителя, продать среднему классу автомобиль дешевле.
Есть такие автокредиты, процент по которым ниже, чем инфляция. Средний класс с большим удовольствием берет этот кредит, покупает автомобиль, а сбережения кладет на депозит. Но таких выгодных кредитных продуктов у нас очень мало из-за неразвитости инфраструктуры кредитования. Более того, такие инструменты развиваются, как правило, на этапе экономического роста, а не стагнации.
Почему средний класс инвестирует именно в покупку авто? Автомобиль в России стал очень важным статусным атрибутом, индикатором материального положения. Наши люди тратят на покупку автомобилей гораздо больше, чем иностранцы. В 2012 году мы потратили на транспорт (включая покупку автомобиля, его обслуживание и городской общественный транспорт) 17,3% общего объема расходов, больше было только в Мексике – 18,8%, а в США – 9,4%, в Японии – 9,3%. Машины у нас меняют гораздо чаще, чем в Европе, – раз в 3–4 года.
Там автомобиль уже давно перестал быть признаком статуса, более того, там есть тенденция к тому, что обеспеченные люди маскируют свое богатство. Главный сегрегирующий фактор в европейских странах – это район, в котором вы живете, цена недвижимости и проживания в нем. Второй статусный фактор – образование детей. То есть пока мы вкладываем деньги в более престижные марки авто, европейцы инвестируют в бренд университета для своих детей. И последнее для экономики куда полезнее.
Во многом эта разница в типах престижного потребления у нас и на Западе объясняется различиями семейных традиций. Наши родители помогают детям до своей смерти – этот факт был подтвержден многими исследователями. Наши пожилые родители жертвуют инвестициями в свое здоровье (не говоря уже о досуге) в пользу детей. В европейских же странах и США модель жестче: инвестирование в детей заканчивается с получением образования. После – это проблемы самого ребенка. Если образование хорошее, то зарплата и кредитные программы потом позволяют обеспечить достойный образ жизни.
Старшее поколение европейского или американского среднего класса не озабочено проблемой оставить детям жилье в наследство. Средний европейский житель совершенно спокойно заканчивает карьеру в 60–70 лет, продает свое дорогое жилье в Париже, переезжает в дешевый пригород и на вырученные деньги организовывает свою комфортную жизнь на пенсии. Это считается нормальным. Почему европейцы в основном арендуют жилье? Они покупают его только тогда, когда у них уже такой уровень доходов, что платежи по ипотеке меньше, чем аренда, — тогда это просто становится выгодно.
Такая модель семейных отношений в значительной степени стала драйвером роста европейской цивилизации. Об этом мало говорят, но это жесткое принуждение молодых людей к повышению производительности своего труда – залог эффективности их экономики. У нас такого драйвера нет.
Закат ипотеки
В условиях стагнации средний класс, конечно же, постарается сохранить свои доходы – например, с помощью перехода на другую работу. Но удар по среднему классу последует не только из-за сокращения заработной платы. Важно, что в условиях стагнации государство всегда начинает искать возможности мобилизации ресурсов, в том числе ресурсов населения. Что оно может предпринять? Ввести налоги на второе жилье, что сразу нанесет удар по инвестиционному жилью. Судя по всему, такой закон будет принят в нашей стране. (Минфин предлагает отменить льготу по НДФЛ при продаже недвижимости. Сейчас от налога 13% освобождаются все продавцы квартир, владеющие ими больше трех лет. – Slon) И тогда произойдет снижение спроса на ипотечное кредитование.
Когда обсуждался закон о более высоких налогах на второе жилье, я предлагала создать госпрограмму арендных квартир. Если владельцы квартир готовы предоставить свою инвестиционную квартиру в фонд арендного жилья и сдавать ее по неким фиксированным ценам, им бы гарантировали низкие налоги на недвижимость. Но пока меня не услышали. Может быть, через некоторое время услышат.
Сейчас есть опасения, что средний класс начнет формировать накопления в наличной валюте и хранить их в ячейках. Потому что банкам веры нет, непонятно, что происходит с курсом, и есть такое ощущение, что власти решили довести его до 50 рублей за доллар. В такой ситуации, памятуя, что власти могут ограничить использование депозитных счетов в валюте, люди предпочтут на всякий случай положить все деньги в ячейку. И корень зла здесь не в том, что сокращаются реальные доходы населения, а в том, что сама экономика с точки зрения внутреннего инвестирования очень недоразвитая.
Кому нужны деньги
Основная проблема в том, что наш финансовый рынок не может предложить населению хороших инструментов для вложения денег. Банковский сектор в этом смысле очень несовременный, работу с физическими лицами он выполняет по сценарию работы с низкодоходными слоями. Как только население перерастает стандарт выживания и начинает разбираться в управлении своими активами, оно понимает, что финансовый сектор мало что может предложить.
Какие сейчас существуют инструменты и почему они не работают? Чтобы люди вкладывали ресурсы в паевые фонды, они должны быть уверены в институтах страхования. А после того, что случилось в страховании турбизнеса, уверенности в них тем более нет. Добровольные пенсионные накопления? После того, как в 2012 году начались сюжеты с изъятием средств обязательных пенсионных накоплений, вкладывать в них бессмысленно. Почему население стало отдавать предпочтение депозитам, этим примитивным способам вложений? Там есть гарантии: 700 тысяч рублей вам вернут даже в случае банкротства.
Наша банковская система вообще не заморачивалась с привлечением внутренних ресурсов, ее задачей было привлечь ресурсы с внешнего рынка и дать возможность нашим бизнес-структурам через офшорные компании размещать ресурсы за пределами нашей экономики. Население как источник инвестиций наша банковская система не рассматривала никогда. И даже «народные IPO» проводились как некая пиар-компания: было понятно, что формируется средний класс, что появились люди, у которых есть полмиллиона рублей. Хотелось, чтобы их не только на депозите размещали, но отдавали их в «длинные деньги», и расширялся внутренний фондовый рынок. Все эти эксперименты были пока очень неудачными.
Я думаю, что даже дефицит внешних денег не подтолкнет наши банки к созданию инструментов для людей. Пока что они идут по пути получения компенсации своих потерь со стороны государства. Произойдет, видимо, укрупнение банковской системы. Знаете, у нас в целом есть такая особенность – не то национальная, не то экономическая: мы любим работать с чем-то одним и очень большим. А эффективно работать с большим количеством маленьких участников рынка у нас не получается. Мешает этому и традиционно высокая в России инфляция, при которой невозможно строить долгосрочные планы. А короткий горизонт планирования стимулирует к тому, чтобы работать с маленьким числом, но больших агентов.
Для бюджета высокая инфляция – это неплохо, это дополнительные доходы. Но это, знаете, как злоупотребление пирожными: сейчас вкусно и повышает настроение, но потом – ожирение и болезни. Высокая инфляция блокирует многие механизмы развития, при ней население всегда будет нерационально использовать свои ресурсы и перебирать с потреблением, предполагая, что сегодня у них есть возможность купить дешевле, чем завтра.
slon, 13.11.2014
Беседовала Екатерина Алябьева
