Анатолий Аксаков: Ипотечное кредитование растет довольно быстро
Ситуация в российском банкинге непростая, но управляемая. Есть меры, которые могут активизировать его развитие, считает президент Ассоциации региональных банков России, депутат Государственной Думы Анатолий Аксаков.
- Анатолий Геннадьевич, сейчас много разговоров, слухов о непростой ситуации в банковском секторе. Ваше мнение по этому поводу?
Ситуация в банкинге многовекторная, противоречивая. Если мы посмотрим на формальные показатели развития банковской системы, то они выглядят вполне прилично. Прирост активов с начала года по октябрь составил 11,6%, что почти на 2 процентных пункта выше, чем за тот же период прошлого года. Кредиты нефинансовым организациям выросли на 14,7%, то есть почти в полтора раза больше, чем за 9 месяцев прошлого года. Медленнее растут кредиты физическим лицам, но я бы не сказал, что это негатив. И сами банки, и Банк России сознательно «тормозили» кредитование в этом сегменте, чтобы не спровоцировать создание кредитного пузыря. При этом ипотечное кредитование растет довольно быстро, примерно на 30% по количеству выданных кредитов и на 40% в денежном выражении. Кстати, просрочка здесь низкая, около 2%.
- Но просрочка по иным продуктам растет быстро, особенно по необеспеченным кредитам.
Да, просрочка растет. Торможение экономического роста не может не сказываться на платежеспособности «юриков» и «физиков». Но все же по «юрикам» ее вес увеличился с начала года всего лишь на десятые доли процента – с 4,15% до 4,28%, а по «физикам» ее доля не критична – 5,68%. Причем в «физическом» сегменте доля просрочки кредитов в значительной степени определялась резким снижением необеспеченного кредитования граждан. Уверен, как только завершится влияние предыдущего быстрого темпа кредитования «физиков», то есть примерно через полгода-год, доля просроченных кредитов и здесь относительно стабилизируется. Пока ничего драматичного по этим показателям для банковской системы я не вижу.
- Вы говорите о росте кредитов нефинансовым организациям, при этом капитализация банков растет медленно, показатели достаточности капитала близки к критичным, в том числе – в ряде крупных банков.
По разным причинам капитализация банков действительно растет медленнее, чем в предыдущие годы: уменьшение прибыли, рост проблемных кредитов, падение аппетита инвесторов к банковскому бизнесу, ужесточение надзорной политики, приведшее и к отзывам лицензий, и к более жесткому контролю за формированием капитала и т.д.
Конечно, для поддержки кредитования бизнеса и физических лиц на приемлемом уровне необходимо более существенное повышение капитализации системы. Мы предприняли ряд шагов для решения этой проблемы. Субординированные кредиты, выданные ВЭБом в рамках антикризисных мер, можно конвертировать в привилегированные акции, принадлежащие государству, что позволит учитывать предоставленный «суборд» в капитале 1-го уровня, то есть без дисконта. Некоторые банки уже воспользовались этой возможностью.
Но все же частные банки не хотели бы пускать государство в свой бизнес-процесс. Полагаю, что это нормальная позиция, в которой, кстати, заинтересовано само государство: важно сохранить конкурентность, в том числе – в формах собственности. В связи с этим необходимо, во-первых, узаконить бессрочные субординированные кредиты, как это сделано в зарубежных юрисдикциях. Такие кредиты могут включаться в капитал 1-го уровня без дисконта. Во-вторых, необходимо использовать схему, уже реализованную в законе для Сбербанка, в соответствии с которой субординированные кредиты, предоставленные банкам ВЭБом, можно пролонгировать на срок до 50 лет с правом дальнейшего продления. Это дает опять же возможность соответствующий кредит учитывать в капитале 1-го уровня.
- Но такая возможность есть не у всех…
Что касается кредитов ВЭБа, то это 19 банков, которым принадлежит около 70% активов системы, то есть повышение капитализации этих банков имеет системообразующее значение, но, кстати, сама идея бессрочных субординированных кредитов была инициирована средними банками, которые ввиду отсутствия необходимых норм в нашем законе, были вынуждены использовать различные схемы через офшоры. Это очень яркий пример: для деофшоризации экономики нам нужно не запреты устанавливать, а принимать привлекательные для инвесторов и бизнеса законы. Они сами из офшоров тогда сюда переберутся.
- И все же ситуация непростая – экономика тормозит, курс рубля стремительно падает.
А кто говорит, что все просто? Сложно, но не драматично. По крайней мере, пока все намного более контролируемо и управляемо, чем осенью 2008 года.
Давайте вспомним, с чего начинал свой путь евро, – в начале своего существования он стоил $1,2. Далее опустился до 82 центов, то есть более чем на 46%. В 2007 году евро достигал $1,6, а сейчас стоит 1,25. И никто на себе волосы не рвет. Это рынок.
Наш рубль – отражение структуры и качества экономики. Лишь нефть, газ, металлы конкурентны на мировом рынке – вот они и определяют цену рубля. Но сейчас его курс – не на уровне, определяемом фундаментальными факторами, он находится под сильнейшим давлением валютных спекулянтов, и, полагаю, извне осуществляется целенаправленное давление на нашу национальную валюту. В свое время валютные спекулянты потрясли финансовую систему Японии, Великобритании и других стран. Очевидно, нам предстоит выдержать также это испытание. К тому же, финансисты хеджируют риск ухудшения состояния экономики России из-за веденных и возможных новых санкций, которые также давят на рубль.
- И что же делать, на ваш взгляд?
Прежде всего? Банк России должен показать, что он хозяин на валютном рынке, надо отбить всякое желание спекулянтов раскачивать валютную лодку. К сожалению, инструментарий Центрального банка для обеспечения стабильности валюты очень узок. Я не сторонник того, чтобы тратить международные резервы на поддержку курса рубля. Не надо было это делать и в 2008–2009 годах. Тогда неплохо заработали иностранные банки и хедж-фонды на предсказуемости действий финансовых властей России. Слишком дорого мы заплатили за мягкую девальвацию рубля – около $200 млрд. Сейчас они были бы кстати для обеспечения финансовой стабильности. Но ЦБ должен держать руку на пульсе и в критические моменты решительно вмешиваться в ситуацию: осуществлять интервенции и повышать ключевую ставку, не считаясь с политическими издержками. Сейчас, на мой взгляд, он и с тем, и с другим запоздал, был недостаточно решителен.
- То есть вы с пониманием относитесь к повышению Банком России ключевой ставки и даже считаете, что он должен действовать более решительно?
Только повышением ключевой ставки в нынешних условиях рубль вряд ли стабилизировать. Но в любом случае это вынужденная мера, у ЦБ ограничен ресурс. Валютные свопы и валютные РЕПО уже применяются. Хотя сроки предоставления валюты при сделках РЕПО должны быть более гибкими, долгосрочными, в том числе необходимы годовые валютные РЕПО, чтобы у участников рынка было понимание, что при необходимости они смогут приобрести валюту на относительно длинный срок. Можно, а точнее нужно, увеличить резервы под открытые валютные позиции банков и ввести обязательную продажу валюты экспортерами.
Фундаментально рубль недооценен. И по всем канонам экономической науки он должен укрепиться. При этом все большее влияние на его стабильность оказывает труднопросчитываемый политический фактор. Слабость рубля – отражение слабости нашей экономики и низкой финансовой емкости рынка. Если валютные спекулянты смогли потрясти куда более емкие, чем российский, рынки Японии и Великобритании, то при соответствующем политическом запросе им проще раскачать более слабую систему. Значит, мы должны все предвидеть и осуществить упреждающие действия.
- При этом вы критикуете предложение некоторых коллег о необходимости реализации идеи количественных смягчений…
Это предложение звучит наивно, странно. Американцы, осуществляя программу количественных смягчений, запуская денежный станок, целенаправленно стремились поддержать низкий курс доллара, поддерживая свой бизнес в конкурентной борьбе с импортерами. Мы же ломаем голову, как удержать рубль от дальнейшего падения, да еще сбить стремительный рост инфляции, которая приближается к двузначным цифрам. Не надо забывать, что рубль не является, в отличие от доллара, мировой валютой. Он не растечется по всему миру, а останется в границах России. Количественные смягчения могут привести к обвалу национальной валюты, полной долларизации страны, значительному росту инфляции.
- Да, но вы сами говорите, что нам нужна другая экономика. А как ее создать без денег, без дешевых и длинных кредитов?
Нужны системные меры, прежде всего – со стороны правительства. Как оно работает? В инерционном режиме, в режиме реагирования на складывающиеся ситуации. Ни у общества, ни у бизнеса нет понимания, что собирается сделать правительство для перехода к новому качеству развития страны. Постоянно предпринимаются попытки протащить увеличение налогового бремени – это да. А предложения по стимулированию инвестиций, импортозамещению, развитию новых производств не видны, да их, по большому счету, нет. Проект бюджета, представленный в Госдуму, этот вывод подтверждает. Например, в 2015 году расходы на дорожное хозяйство в целом увеличены на 4,8%, что ниже уровня инфляции. А на сельское хозяйство, которое призвано обеспечивать импортозамещение, вообще предусмотрено абсолютное снижение расходов на 2,4%.
Еще в апреле Центральный Банк принял решение рефинансировать банки сроком до 3-х лет по ставке ключевая минус 1,5% в целях кредитования инвестиционных проектов, отобранных правительством. Только через полгода правительство утвердило программу поддержки соответствующих проектов. Непонятно, когда появятся реальные проекты и, соответственно, когда начнется выделение средств ЦБ. Такая неповоротливость удивляет и удручает.
При этом и само решение ЦБ вызывает вопросы в части допуска к рефинансированию банков с капиталом не ниже 50 млрд. рублей. То есть реально в программе рефинансирования смогут участвовать только 12 кредитных учреждений. Некоторые из них специализируются на ритейле, проектным финансированием не занимались, то есть не имеют необходимого опыта. Те же, кто профессионально занимается проектным финансированием, в этот список не попадают. Приходится еще и еще раз говорить о примитивном отборе банков для реализации различных программ. Ну и, конечно, три года мало, инвестиционная фаза проекта может длиться 3–5 лет, выход на прибыльность, как правило, наступает через 5–7 лет.
Много разговоров про рейтинг Doing Business. Мы уже в нем двукратно улучшили позицию, но при этом рост инвестиций, в том числе иностранных, перешел в отрицательные значения. В долгую, может, этот рейтинг сработает, сейчас – нет.
Хотим мы или не хотим, но драйвером экономического роста может выступить только государство, оно должно вложиться в инфраструктуру, поддержать импортозамещение и при этом предложить систему стимулов для инвестиций, например, инвестиционную льготу по налогу на прибыль. Кроме мультипликативного эффекта для развития экономики действия правительства дадут сигнал бизнесу, в том числе банковскому, – пора активнее вкладываться в родную экономику.
- То есть вы придерживаетесь традиционной позиции: за экономический рост отвечает правительство, за стабильность рубля и уровень инфляции – Банк России?
Банк России еще несет ответственность за стабильность банковской системы, а также за создание условий для экономического роста. И здесь работы хватает.
- Например?
Например, сейчас все отмечают ужесточение надзорной и регулирующей роли ЦБ. Мы абсолютно согласны с линией на бескомпромиссную борьбу с отмывочными и обнальными конторами, банками, занимающимися криминальным выводом средств за рубеж, концентрирующими крупные кредитные риски. В то же время определенные решения Банка России увеличивают нагрузку на капитал, расходы банков, связанные с управлением ликвидностью, требуют формирования повышенных резервов. Довольно существенную нагрузку банки несут в связи с внедрением положений Базеля 3. Вот здесь, на наш взгляд, Банку России необходимо проявить гибкость, «ослабить вожжи».
Я уверен, что должно быть контрциклическое регулирование: в сложные кризисные или стагнационные периоды оно смягчается, в тучные – ужесточается. На наш взгляд, необходимо притормозить реализацию Базеля 3, приостановить проекты ЦБ по консолидированному надзору в части введения норматива концентрации на связанных заемщиков (Н25), исключить на ближайшие 2–3 года введение новых требований, усиливающих регулятивную нагрузку на банки.
У нас также есть предложения технологического порядка, позволяющие реально эффективно контролировать проведение операций на предмет сомнительности и при этом существенно сократить затраты и самого Банка России, и кредитных организаций. Речь идет о разработке кодов назначения платежа и включении их в число реквизитов платежных документов. Отпадет необходимость во всевозможных письмах типа Т-172, дополнительных проверочных мероприятиях и т.д.
В любом случае снижение регуляторной нагрузки на банки – это в том числе активизация кредитования, а значит – поддержка экономического роста.
- Какие еще конкретные меры вы могли бы предложить в целях активизации кредитования экономики?
Капитализация, фондирование, снижение рисков, контрциклическое регулирование – ключевые направления активизации банковского кредитования.
Часть мер я назвал. Добавлю еще некоторые:
- как можно более быстрое повышение суммы страхового возмещения по вкладам населения хотя бы до миллиона, а лучше до полутора миллионов без изменения правил формирования фонда страхования вкладов, чтобы не нервировать рынок;
- включение в систему страхования депозитных сертификатов;
- пересмотреть условия рефинансирования банков под залог инвестиционных проектов, брать за основу не размер капитала банка, а критерии устойчивости и опыт работы с проектным финансированием;
- изменить требования, по которым со средствами на капитальный ремонт могут работать только банки с капиталом не ниже 20 млрд. рублей;
- провести ряд изменений в 254-П в части отнесения кредитов к портфелям однородных ссуд, а также к первой категории качества при наличии гарантий МСП Банка, Агентства кредитных гарантий, гарантийных фондов субъектов федерации, ОАО «ЭКСАР»;
- повышение коэффициента усреднения обязательных резервов до 1, чтобы у банков не было необходимости держать ликвидность на корсчете в ЦБ;
- рефинансирование под залог ипотечных ценных бумаг, возможный выкуп Банком России старших, наиболее надежных траншей ипотечных бумаг у банков и АИЖК;
- рефинансирование под залог секьюритизированных неипотечных кредитов (кредиты малому и среднему бизнесу, автокредиты);
- рефинансирование под залог потребительских кредитов;
- гарантирование ЦБ части рисков на межбанковском рынке в целях активизации межбанковского кредитования;
- упростить и с помощью регламентов ускорить судебные процедуры по стандартным делам, а для более сложных случаев описать типовые действия судьи в детальных разъяснениях высших судебных инстанций, что позволит сделать практику более унифицированной;
- внести изменение в законодательство о банкротстве в части исключения возможности пополнения конкурсной массы за счет погашенных заемщиком кредитов до начала процедуры банкротства или отзыва лицензии.
- Солидный список, но где гарантия, что ваши предложения будут поддержаны ЦБ, правительством, Думой?
Я озвучил только часть того, что мы обсуждаем в разных органах принятия решений. В споре рождается истина. Уверен, что очень многое из предложенного будет реализовано. Говорю так, исходя из опыта конструктивного взаимодействия со многими ответственными лицами.
- Будем рассчитывать, что ваш оптимизм найдет воплощение в конкретных делах. И несколько вопросов, касающихся не только профессионалов. Каково влияние санкций на банковскую систему России?
Отрицательное, но пока не драматичное. Все попавшие под санкции банки чувствуют себя уверенно, устойчиво.
- Что, на ваш взгляд, будет с курсом рубля?
Укрепится. Банк России покажет, кто реальный хозяин на валютном рынке. Плюс система мер, о которой я говорил выше.
- Вы говорили о том, что цена на нефть определяет курс рубля. Она имеет тенденцию к снижению. Опять же возникает вопрос о судьбе рубля…
Цена на нефть сегодня для нас – ключевой показатель. Бюджет, курс рубля и многое другое привязано к цене на нефть. Что делает грамотный бизнес в этих случаях? Хеджирует риски. Значит, и нам надо захеджировать свои риски, связанные с ценой на нефть. Тогда не надо будет гадать о перспективах сланцевого газа, будет цена падать или нет. Очевидно, это стоит денег, но куда меньших, чем в случае обвала.
- Каков будет годовой уровень инфляции?
Думаю, он будет выше ожиданий ЦБ – 8,7–9%. Девальвация рубля и немонетарные факторы оказали влияние на инфляционные процессы.
- Будет ли ужесточение надзорной политики?
Думаю, что нет. В ЦБ работают разумные люди. Надеюсь на контрциклическое смягчение. Например, будет введен мораторий на реализацию несовершенной методики определения связанности лиц в целях расчета норматива Н25.
- Полагаю, многие хотели бы знать ответ на вопрос, сколько лицензий до конца года будет отозвано?
Не знаю. Надеюсь, что ни одной. Могу только гарантировать, что если отзывают лицензию, то у ЦБ просто выхода не было: либо банк хулиганил с отмыванием, обналом, либо имел серьезные проблемы с ликвидностью и не выполнял поручения клиентов.
- Самое примечательное для вас событие уходящего года?
Возвращение Крыма в родную гавань. Я вырос в Крыму, мои родители похоронены в Крыму, мои одноклассники счастливы. И я, не скрою, тоже.
- Чего бы хотели пожелать своим детям?
Впитать в себя все лучшее, что есть в мире, и отдать России. Я знаю, что они любят Родину и желают ей добра.
- А что бы хотели пожелать нашим читателям?
Терпения, оптимизма и много работы. Мы живем в самой богатой, самодостаточной стране мира. Но это – в потенциале. Общая задача – превратить потенциальную энергию в кинетическую. Верю, что мы это сделаем.
bankir.ru, 10.11.2014
Беседовал Андрей Лазарев
