Михаил Матовников: Самочувствие банковского сектора в этом году будет гарантированно лучше
В банковской системе России продолжается большая чистка. Интенсивность отзывов лицензий регулятором составляет порядка 10% в год. За неполные два года, с начала 2014-го, отозвана каждая пятая лицензия. Это значит, что среднестатистическому предприятию нужно понимать, что банк, в котором он обслуживается, может быть лишен лицензии в ближайшие 12 месяцев с вероятностью 10%. Таковы правила игры. А это, согласитесь, довольно заметный риск потерять свои деньги.
Прецедентным стал отказ от санации Пробизнесбанка в августе 2015-го. В результате отзыва лицензии этого банка кредиторы-юрлица потеряют почти все средства (около 13 млрд рублей).
Определенным «маркером» риска стало наложение ЦБ ограничений на прием во вклады средств физических лиц, адресатами которых стали 78 банков. Эти банки — наиболее вероятные «кандидаты на вылет». Наличие такого риска привело к закономерному перераспределению корпоративных клиентских ресурсов из небольших банков в банки покрупнее.
Тем не менее капитализация сектора потихонечку начинает восстанавливаться, частично из-за рекапитализации, частично из-за сокращения активов, в том числе сжатия кредитования, частично из-за некоторого роста стоимости банковских портфелей ценных бумаг.
Взрывная волна процентной бомбы
Постепенно начала восстанавливаться прибыльность банковского сектора. Первое, на что пошла дополнительная прибыль, — это погашение долгов. Пока что тренд роста прибыльности довольно хрупкий, не надо его преувеличивать.
Так, из 64 млрд рублей чистого финансового результата, показанного банковской системой в октябре, 30 миллиардов заработал Сбербанк, еще 29 миллиардов дали акционеры «Русскому стандарту». Без учета этих обстоятельств мы видим, что в октябре банковская система на самом деле сработала хуже, чем в предыдущем месяце. Это был тяжелый месяц, ряд крупных банков вынужден был проводить крупные списания долгов «Трансаэро». По итогам 11 месяцев года банковская система получила прибыль до налогов в размере 265 млрд рублей. Однако без учета Сбербанка прибыль заметно меньше — всего 25 миллиардов. Надо также учесть, что в состав прибыли вошли дивиденды от других банков (30 млрд рублей — это фактически двойной счет) и помощь от акционеров (на общую сумму 120 млрд рублей, показывается как прибыль). Без учета этих специфических факторов доналоговый убыток банковской системы (без Сбербанка) возрастает уже до 125 млрд рублей.
Но в дальнейшем прибыль точно будет восстанавливаться. Для этого существует изрядное количество предпосылок, главная из которых — исчерпание действия ведущего фактора банковских убытков 2015 года, а именно реализованного процентного риска. Из-за того что стоимость пассивов резко выросла, а стоимость кредитов увеличилась непропорционально, маржа банковского сектора в ушедшем году значительно снизилась.
Только за девять месяцев 2015 года процентный риск обошелся банковской системе в кругленькую сумму — 850 млрд рублей. Именно столько в общей сложности недополучили прибыли банки, переплатив по своим обязательствам. Из них примерно 200 миллиардов ушло в Центральный банк, сформировав около половины его прибыли, а оставшаяся часть попала в карманы вкладчиков и на счета предприятий, у которых были депозиты в банках.
Хорошая новость состоит в том, что этот процентный риск закончится. Прежде всего, произошло серьезное снижение ключевой ставки ЦБ. За ставкой ЦБ следует цена депозитов физлиц. Их стоимость взлетела в разгар кризиса не так сильно, и сейчас их доходность медленно снижается по мере того, как сверхдоходные вклады, открытые в прошлых декабре — январе, истекают и замещаются более дешевыми. Средние ставки по кредитам юрлицам также снижаются, но все еще превышают докризисные отметки, скажем, 2013 года, примерно на 4 процентных пункта.
В целом на восстановление докризисного уровня процентной маржи банкам потребуется, по нашей оценке, около года. А финансовый результат банковской системы по итогам 2016 года возвратится по номиналу на рекордный уровень 2012 — 2013 годов и достигнет 1 трлн рублей. Много это или мало? Немало, но недостаточно много, с учетом необходимости восстановления капитальной базы банковской системы, точнее, восстановления ее комфортного соотношения с выросшими активами.
Игры с валютой разонравились
Еще одна хорошая новость — восстановление притока депозитов населения в банковскую систему. По итогам 2014 года физические лица вынесли из банков примерно полтриллиона рублей и более 10 млрд долларов, часть этих денег ушла за границу, часть — в наличную валюту, осела по банковским ячейкам, была вложена в «инвестиционное» жилье и т.п. В 2015 году, начиная с февраля, эти деньги стабильно возвращались в банковскую систему. За февраль — ноябрь в банки вернулось 1,9 трлн рублей и 8,1 млрд долларов. Из этого соотношения видно, что спрос на рублевые депозиты остается очень высоким несмотря ни на что.
Бешеная волатильность обменного курса отбила у людей охоту играть в валютные игры. Это очень важная вещь. К этому же выводу пришли юридические лица — спрос на валютные кредиты со стороны корпоративных клиентов практически нулевой, даже экспортерам валютные кредиты уже не нужны. Почему? Давайте разбираться.
Смотришь на финансовые результаты работы некоторых крупнейших российских металлургических компаний в нынешнем году и видишь: EBITDA выросла в два раза, а при этом убыток колоссальный. Это эффект переоценки валютного долга. Компании-экспортеры в значительной массе были закредитованы и предпочитали именно валютные кредиты, так как они казались существенно дешевле, исходя из гипотезы плавного изменения валютного курса. Когда же курс рубля отпустили в свободное плавание и он начал бешено скакать, корпорации-валютные заемщики получили тот же урок, что и физлица — валютные ипотечники. И корпорации-экспортеры начали активно гасить свои внешние валютные обязательства. Результат — отток средств юрлиц из банковской системы. С июня 2014-го по август 2015-го валютные ресурсы предприятий в банках сократились на 17 млрд долларов.
Проблема внешнего долга полностью решена
Если посмотреть на первый квартал 2015 года, то небанковские российские заемщики по графику должны были погасить 21,4 млрд долларов, а де-факто выплаты, точнее, сокращение внешнего долга этим сектором, составили 7,5 млрд долларов. В другие отрезки времени зазор между формальными обязательствами и реальными платежами также был значительным. Он объясняется наличием у нас значительных объемов внутрихолдинговых обязательств, когда российские компании инкорпорированных за рубежом российских холдингов получают кредиты от своих зарубежных материнских или родственных компаний, и по завершении сроков они автоматически рефинансируются.
Однако в первом квартале 2015 года произошло погашение публичного долга компаний на 12 млрд долларов, тогда как сокращение внешнего долга нефинансового сектора составило, как мы сказали, только 7,5 млрд долларов. Где 4,5 миллиарда? Объяснение может быть только одно: в первом квартале был приток капитала в страну. Хотя ЦБ зафиксировал чистый приток капитала с учетом оттока через банки только в третьем квартале. Во втором квартале этот приток увеличился, а в третьем — вырос еще больше, причем настолько, что уже перевесил нетто-отток по линии банковского сектора.
Токсичные долги: все отравления в прошлом
Как ведет себя просроченная задолженность? Ситуация с просрочкой предприятий в этом кризисе сильно отличается от той, что мы наблюдали в кризисном эпизоде 2009 года. Первое: не было резкого роста просрочки по валюте, рост составил менее 1 процентного пункта, тогда как шесть лет назад корпоративная валютная просрочка выросла на 5 процентных пунктов. Причина состоит в том, что сегодня намного меньше валютных кредитов предоставлено банками компаниям, не имеющим валютной выручки (исключение — сектор недвижимости). Прирост просрочки по рублевым кредитам имел место, и значительный, но уже с августа доля просроченных кредитов в рублях снижается. Строго говоря, принципиально новых плохих кредитных историй давно нет, все более или менее крупные выходы на просрочку произошли еще в 2014 году. Это дает основание полагать, что дальнейший рост просроченных корпоративных долгов будет достаточно ограничен. Прирост доли проблемных кредитов, вероятно, будет ниже, чем в 2009 году, из-за более осторожной политики банков и самих заемщиков в предкризисный период, меньшей доли наиболее токсичных кредитов (например, кредиты строителям на нулевом цикле, под строительство коттеджных поселков и т.д.). Это означает уменьшение потребности в резервировании и, соответственно, высвобождение банковской прибыли.
Уровень просроченной задолженности по кредитам физическим лицам в 2015-м продолжал расти. Доля необслуживаемых свыше 90 дней в совокупном розничном кредитном портфеле к ноябрю достигла 10,8%, это превышает максимум прошлого кризиса (около 9% в первом квартале 2010-го). Однако основные проблемы в этом сегменте сосредоточены в розничных банках-монолайнерах, а основной рост просрочки является в первую очередь следствием кризиса их бизнес-моделей, а не макроэкономического кризиса.
При этом качество ипотечных кредитных портфелей остается высоким. Уровень просрочки здесь по состоянию на 1 ноября — всего 1,6% (1,0% по рублевым ипотечным кредитам). В целом проблема «плохих долгов» остается управляемой, просрочки в существенной степени покрыты резервами, проблемные зоны давно определились, сюрпризов не предвидится.
Еще одно отличие от кризиса 2009 года состоит в том, что в нынешнем эпизоде мы наблюдаем гораздо менее продолжительную фазу сокращения кредитования. Сокращение совокупного розничного кредитного портфеля (без валютной переоценки) практически прекратилось в августе — сентябре, а корпоративный портфель, опять же без учета валютной переоценки, начал расти еще в апреле. Однако восстановление корпоративного кредитования остается все еще шатким: так, в сентябре-октябре оно приостановилось, возможно, из-за негативного эффекта очередной девальвационной волны в августе.
Эксперт, 26.01.2016
