Глобальный финансовый кризис заканчивается
Глобальный финансовый кризис заканчивается, во всяком случае переходит из
острой фазы в хроническую. Как известно, в таких случаях обычно происходит наказание невиновных и
награждение непричастных. Мы еще увидим, как это происходит локально, в родных
палестинах. Глобальную же кампанию наведения порядка возглавил президент США
Барак Обама. Оставив в стороне его риторику, вероятно, электорально эффективную,
рассмотрим конкретные предложения. Основных два: ограничить бонусы,
выплачиваемые банкирам, для чего подвергнуть их дополнительному налогообложению,
и ограничить масштабы деятельности и влияние так называемых Too big to fail --
слишком больших, чтобы рухнуть -- банков (или официально sistemically important
financial institutions -- системообразующие финансовые институты -- СФИ).
Рассматривается также возможность фискального обременения -- дополнительное
налогообложение прироста левериджа (обязательств) тех банков, активы которых
превышают 50 млрд долл. Кроме того, предлагается структурно ограничить их
деятельность: снова разделить коммерческий и инвестиционный банкинг (закон
Гласса--Стиголла), запретить ведение торговых операций на свой баланс и т.п.
Не будем сейчас оперировать в терминах «а судьи кто», обращаясь к
фундаментальным предпосылкам глобального финансового кризиса -- двойному
дефициту (бюджета и торгового баланса), искусственного стимулирования
потребления и сдерживания сбережения через удержание чрезмерно низких процентных
ставок в США. Разберем сами меры.
Есть проблема бонусов? Есть. В чем она состоит? Лишь частично в их величине. И
логика (непопулистская) здесь такая. Обеспечение финансовой стабильности,
снижение рисков в глобальной финансовой системе требуют консервации капитала
банков, уменьшения величины их распределяемой прибыли. Поскольку именно
нераспределяемая прибыль вместе с обыкновенными акциями составляют ту основу
капитала первого уровня (в подлинном смысле это и есть капитал первого уровня)
банков, которая единственно может компенсировать дефицит резервирования под
возможные потери и списания. Но в этом смысле бонусы как часть прибыли,
распределяемой в пользу менеджмента банка, ничем не отличается от дивидендов как
части прибыли, распределяемой в пользу собственников банка. Сократить бонусы,
чтобы увеличить дивиденды, было бы контрпродуктивно. Попросту говоря, следует
ограничивать бонусы Германа Грефа и Андрея Костина лишь вкупе с ограничениями
дивидендов собственника ВТБ и Сбербанка, то есть прежде всего государства.
Как именно ограничить? Только не через налогообложение. Мировое сообщество
регуляторов, объединенное в рамках Совета по финансовой стабильности, уже дало,
дает и готовится дать немало рекомендаций, но ни одна из них не носит
фискального характера. Налоговая система в принципе должна быть нейтральна и
универсальна относительно разных категорий налогоплательщиков. А вот
пруденциальные нормы вполне могут быть адресными. Поэтому Совет по финансовой
стабильности и Базельский комитет по банковскому надзору рассматривают
возможность внедрения стандартов консервации капитала, установления помимо
требования о минимальном размере достаточности капитала дополнительно резервного
диапазона. Если уровень капитала банка оказался в этом диапазоне, на
распределение прибыли (все равно для выплаты бонусов, дивидендов или, скажем,
благотворительности) накладываются ограничения, которые будут тем жестче, чем
ближе к нижней границе диапазона окажется уровень достаточности капитала.
Но главное в регулировании бонусов не величина, а структура. Бонусы должны быть
структурированы таким образом, чтобы не мотивировать принятие избыточных рисков.
Для этого рекомендуется увеличить базу их начисления (не год, а три-пять лет),
выплачивать не единовременно, а частями, с возможностью корректировки в
последующие периоды, и не наличными, а акциями банка. А все остальное в
антибонусной кампании от лукавого, т.е. подготовки к очередным президентским
выборам.
Существует ли при этом проблема СФИ? Конечно, существует. И очень острая. Но
дело отнюдь не только в их размерах, а, так сказать, в их большей понятности для
начальства. И любые предприятия из разнообразных списков системообразующих,
которые мы во что бы то ни стало удерживаем на плаву, являются носителями
системных рисков. Но, во-первых, и здесь фискальный подход международным
сообществом регуляторов не рекомендуется. Вместо этого обсуждается вопрос о
введении нового норматива левериджа, который бы регулировал величину принимаемых
на себя банком обязательств (как балансовых, так и забалансовых). Во-вторых,
Совет по финансовой стабильности старается подойти к этой проблеме максимально
комплексно и осторожно. Да, меры по дестимулированию роста размеров СФИ,
снижению их комплексности, запрету для них на оказание некоторых видов
финансовых услуг рассматриваются, но лишь как один из возможных элементов в
целой системе мер, предполагающей введение специальных надзорных требований (в
том числе и нормативов достаточности капитала, ликвидности, левериджа,
резервирования), утверждению лучшей микро- и макронадзорной практики (например,
создание международных надзорных коллегий, дополнительных контуров надзора и
т.п.), разработка специальных планов и институтов антикризисных действий для
СФИ, укрепление базовой финансовой инфраструктуры и пр.
При этом Совет по финансовой стабильности предполагает в течение 2010 года
дополнительно проанализировать возможные последствия рассматриваемых мер,
взвесить все «за» и «против» и в терминах стабильности, и в терминах развития, а
уж затем рекомендовать их внедрение. Действовать с грацией слона в посудной
лавке здесь неуместно.
bankir.ru
18.02.2010
